Многие в нашей стране ассоциируют банкротство с крахом и безнадегой. Меж тем, законопроект «О банкротстве физических лиц» совсем про другое. Это не камень на шею, а скорее, спасательный круг для тех, кто не может выбраться из долговой ямы в одиночку. За границей схема давно работает. В России же до сих пор не знают, как подступиться к ее реализации. Почему законодатели тянут с введением нормы? Кто такие финансовые управляющие? Можно ли обанкротиться и остаться в плюсе? В деталях законопроекта разбирались финансовый омбудсмен Павел Медведев и директор Банковского института ВШЭ Василий Солодков.

Количество «плохих» кредитов в стране растет. По данным кредитных бюро, только за два месяца заемщиков, единожды пропустивших платеж по кредиту, стало миллионом больше. Количество безнадежных кредитов, которые вовсе не обслуживаются, тоже выросло: с 4 до 5 млн, отметил Павел Медведев.

Плодит должников несовершенство банковской системы и банальная лень. По словам омбудсмена, в США сведения о выданном кредите мгновенно заносятся в базу. Так же, нажатием трех-пяти клавиш, полная история отношений гражданина с банками выводится на монитор по запросу специалиста, принимающего решение о выдаче кредита.

Но у России, как водится, свой путь. Конечно, банки хранят кредитные истории, но друг с другом не делятся. Теоретически вся информация по кредитам доступна: в Центральном банке есть диспетчер, к которому банковский работник может обратиться за информацией о кредитной истории клиента. Но, по словам самих банковских служащих, диспетчер этот довольно медлителен. «Девочке в окошке хочется кредит выдать, поскольку иначе его выдаст кто-то другой. Вместо звонка диспетчеру она обращается в два-три кредитных бюро, выбранных по территориальному признаку, и нередко промахивается», — отметил Медведев. В результате кредиты получают люди, которые заведомо неспособны их обеспечить. Абсолютный рекорд: 46 кредитов в 28 кредитных организациях.

«Бюро кредитных историй, которое, казалось бы, должно регулировать этот процесс, на практике бездействует. Результат — долговая яма, из которой заемщику в одиночку не выбраться», — отметил директор банковского института ВШЭ Василий Михайлович Солодков.

Под угрозой — платежная дисциплина. «Пока 80% граждан все еще платят по кредитам. Если число неплательщиков достигнет 40%, думаю, платежная дисциплина рухнет», — предрек Медведев.

При этом, пока, даже оказавшись на грани, россияне не теряют надежды расплатиться с кредиторами: вопросы реструктуризации долга по-прежнему на первом месте по числу обращений к финансовому омбудсмену.

Если банки пойдут заемщикам навстречу, ЦБ обещает считать реструктуризованные кредиты «хорошими». В этом случае банкам не придется формировать «резерв», что для них крайне выгодно, заметил Медведев. Этакий пряник от Центрального банка, чтобы стимулировать кредиторов к взаимодействию. «Регулятор понимает: сегодня помощь заемщикам — не вопрос благотворительности, а жизненная необходимость», — заметил Медведев.

Если же договориться полюбовно не получается, в игру вступает закон «О банкротстве физических лиц». Согласно документу, признать себя банкротом может заемщик, который должен банкам сумму не менее 500 тыс. рублей и в течение трех месяцев не вносит регулярные платежи. Для этого должник обращается в суд. Такое же право есть и у кредитора. Дальше в игру вступает некий финансовый управляющий, который определяет, чем владеет заемщик. Собственность распродают, а вырученные деньги пропорционально распределяются между кредиторами. Долг аннулируется.

Чем это чревато для банкрота? В течение последующих пяти лет он обязан сообщать банкам о своем статусе, обращаясь за очередным кредитом. Но это, как не редко бывает в нашем законодательстве, запрет без наказания.

Через пять лет банкротство «снимается»: никаких упоминаний, кроме записи в кредитной истории, что все же лучше, чем непогашенная задолженность. Об этом вспомнят только в том случае, если горе-заемщик решит баллотироваться.

Документ принят в декабре прошлого года. Изначально его вступление в силу было намечено на 1 июля — полгода отвели на подготовку. Предполагалось, что заниматься банкротством будут суды общей юрисдикции. Но как оказалось, у них в таких делах мало опыта. Тогда дату вновь переиграли, передав банкротов арбитражным судам.

«Кроме того, нужны были финансовые управляющие, — заметил Солодков. — Правда, о том, чтобы кто-то готовил таких специалистов, не было слышно ни в январе, ни в июле. Так что вступление закона в силу с 1 октября опять под вопросом».

Что касается финансового управляющего, эксперты и сами пока не до конца понимают, какую роль будет играть этот персонаж. «Вероятно, для этой работы будет создана профильная саморегулируемая организация. Каждый из ее членов должен будет иметь базовые знания об управлении финансовыми активами. Согласно закону, за свою работу такой специалист будет получать единовременно 10 тыс. рублей и 2% от средств, вырученных от реализации имущества должника», — отметил глава Банковского института. По его словам, за эти деньги финансовый управляющий должен наладить контакт с кредиторами, оценить, чем владеет заемщик, предложить план реализации этого имущества, при необходимости провести торги, и расплатиться с банками.

Что остается у должника? По словам финансового омбудсмена, нельзя пустить с молотка жилье, если оно у заемщика единственное. Нельзя продать то, что является средством заработка. Так, если заемщик занимается извозом, автомобиль оставят при нем. Нельзя продать землю, которая не используется в коммерческих целях. «У меня есть знакомые — миллиардеры, которые покупают леса квадратными километрами — им просто нравится там гулять», — заметил Медведев. Согласно закону, в случае банкротства леса остаются при них.

«Еще одно странное, на мой взгляд, ограничение: нельзя продать элитный скот», — отметил он.

Все эти странности омбудсмен объяснил устаревшим законодательством. Даже самые, казалось бы, логичные пункты, в наше время требуют определенных коррективов. Возьмем пункт с жильем. Единственным может быть однокомнатная хрущевка, а может — и пятиэтажный замок в 500 квадратов. Справедливо ли сравнивать?

Медведев предложил внести поправки в Гражданско-процессуальный кодекс и прописать определенные требования к жилью, которое может остаться при заемщике в ходе банкротства.

Конечно, с вступлением закона в силу появятся и мошенники, жаждущие легкой наживы. «Беру кредит, покупаю квартиру в центре Москвы, объявляю себя банкротом и «До свиданья!» — вот лишь одна из возможных схем. Есть и другие. Скажем, «дружеский кредит». Предчувствуя близость банкротства, договариваюсь с другом о том, что он мне якобы дал 600 млн рублей. При этом банку должен 6 млн. Поскольку деньги между кредиторами распределяются пропорционально, приятель становится основным, к которому и отойдет основная часть средств, вырученных от продажи имущества», — отметил Солодков.

В решении этих вопросов эксперты полагаются на правоприменительную практику, и на принятии закона. Даже в таком виде — настаивают.

Уже с 1 октября претендовать на банкротство смогут порядка 300 тыс. россиян. «Такие цифры дают нам два разных кредитных бюро», — отметил финансовый омбудсмен.

При этом он подчеркнул: заемщиков с маленьким долгом (менее полумиллиона рублей), которые хотели бы получить реструктуризацию, в разы больше — пять миллионов.

По словам Медведева, такими должниками займется финансовый омбудсмен. «Соответствующий закон готов ко второму чтению. Осенью, надеюсь, он будет принят», — заключил он.

Меж тем, напряжение в обществе растет от месяца к месяцу. «Так люди надеялись на 1 июля.

Очередной перенос грозит стране крахом платежной дисциплины. Слишком цинично выглядят бесконечные переносы на фоне того, как люди, из последних сил удерживаясь на плаву, гасят кредиты»